Дон Кихот. Спектакль Мариинского театра

Оперу «Дон Кихот», написанную Жюлем Массне специально для Федора Шаляпина, современники нередко критиковали за безыскусность. Отмечая достоинства исполнения заглавной партии великим русским басом, зрители разводили руками — в музыкальной инкарнации роман Сервантеса предстал заурядной романтической безделушкой. Скажем, красавица Дульсинея, плод фантазии хитроумного идальго, женщина-образ и прекрасная дама в либретто Анри Кэна обратилась коварной светской кокеткой из плоти и крови. Подобная жанровая скованность обедняла трактовку — опера Массне становилась проблематичной для основы концептуальной режиссерской работы.

Постановщик и художник Яннис Коккос вышел из положения легко — он не стал усложнять оперу излишними смысловыми оттенками, а, наоборот, сгустил все краски, и добавив еще больше пронзительности. Действие разворачивается вокруг огромного фолианта, который не покидает сцену на протяжении трех часов. В центре мироздания — Книга, источник жизни и мысли, основа и результат человеческой фантазии; из нее будут возникать герои Сервантеса, на ее страницах будет вздыхать влюбленный Дон Кихот, она же станет надгробием Рыцаря Печального Образа в финале.

Очарование простотой — редкое чувство при просмотре современных оперных постановок, однако спектакль Янниса Коккоса пробуждает именно его. Дон Кихот ездит на черном железном коне, и оттого становится похож на ожившую статуэтку с книжной полки. Путешествие рыцаря и оруженосца перед каждой сценой предваряется аскетичным театром теней: молчаливые силуэты путников бесшумно «плывут» по огромному заднику Мариинки сквозь нарисованные горы и леса, и только потом актеры появляются на сцене. Первое объяснение Дульсинеи и Дон Кихота подчеркивается простой метафорой — чем больше девушка лжет, обещая выйти замуж за идальго, тем сильнее черные тучи затягивают печальный лунный диск на небе. Благородный рыцарь, полный решимости вернуть украденное ожерелье, уходит в ночной мрак.